КРИВОЙ ДОРОГОЙ БЛИЖЕ НАПРЯМИК?
Как-то всё чаще вспоминается это старое русское присловье. С недавних пор весь мир мы поделили на «дружественные» и «недружественные» страны. Как ни парадоксально, а последние, посчитали аналитики ведущей инвестиционной компании «Локоинвест», по накопленным итогам 2021 г. вложили в нашу экономику почти $389 млрд – больше половины золотовалютных резервов ЦБ.
В 2021 г. на «недругов» пришлось 75% всех прямых инвестиций в Россию, что обеспечивало половину ВВП и 40% рабочих мест. «Недруги» на 40% финансировали науку и новые технологии, от чего успешно увиливало государство. Из этих же стран в Россию шел экспорт высокотехнологичных товаров и комплектующих, а от нас – две трети экспорта энергоносителей и металлов, около трети химической продукции, деревообработки и других отраслей.
Но вот на прошлой неделе Центробанк обнаружил, что в I кв. из России убежало $64 млрд – против $17,5 млрд за аналогичный период 2021 г. К тому же, экспортные отрасли на 12% снизили платежи, а рекордсмены среди них – нефть с газом. По оценке Bloomberg, в конце марта экспорт нефти из России упал на 26%, экспортная выручка – почти вдвое. Не помогло и то, что цена барреля превысила прошлогоднюю на 40%, а биржевая цена газа в ЕС побила исторический рекорд: $3892 за 1 тыс. куб. м. (Сравните: в конце 2020 г. – $200, а цена безубыточности – $100.)
Нефть удается продавать только со скидкой около трети к цене рынка. На этом, посчитала Наталья Орлова, главный экономист Альфа-Банка, в месяц теряется около $3 млрд. Бюджет уже ощутил снижение доходов – в марте на $300 млрд. Нефть приносила каждый второй рубль в казну. По оценкам Орловой, скоро начнет падать еще экспорт металла. И у России из $45 млрд выручки за прошлый месяц может остаться только $30 млрд.
Промышленность в целом несколько сгладила дыру, пробитую потерями нефтяного экспорта. Однако и этого хватило, чтобы, выступая на прошлой неделе в ходе «правительственного часа», первый вице-премьер Андрей Белоусов заявил о «просадке» экономики в I кв.: на 11% упали промышленность и торговля, а на 10% – другие отрасли. На этом же заседании Алексей Кудрин, глава Счетной палаты, доложил прогноз аудиторов: они ожидали падение ВВП тоже на 10%, но – к концу года. Очевидно, санкции раскручиваются быстрее ожидаемого, и экономика потеряла десятую часть, не дожидаясь декабря.
Словом, ситуация с углеводородами стоит того, чтобы остановиться подробнее. Еще 10 марта вице-премьер Александр Новак признал, что контрактация на апрель сталкивается с определенными проблемами. И, судя по тому, что ведомство перестало публиковать данные о добыче, проблемы не шуточные. Несколько дней назад в Минэнерго объяснили, что данные о добыче и экспорте российской нефти закрыли, поскольку ими могут воспользоваться для давления на компании и рынок в целом, особенно в условиях санкций. Тем не менее, Reuters, ссылаясь на свои источники, пишет, что в начале марта Россия качала 11,01 млн баррелей в сутки, но к 12 апреля добыча опустилась до 9,76 млн баррелей. Чуть ниже она была только в пандемию. Фактически отрасль лишилась всего роста, накопленного за последние два года.
Международное энергетическое агентство, прогнозировавшее падение добычи на 1,5 млн баррелей в сутки в течение месяца, предупреждает о сокращении на 3 млн баррелей уже в мае. «Российские НПЗ продолжают сокращать производство, все больше покупателей отказываются от баррелей, а российские хранилища заполняются», – пишет МЭА. В переполненных резервуарах «Транснефти» к началу апреля скопилось 756 тыс. т. нефти, на которую нет покупателей.
Эксперты прогнозировали, что экспорт упадет в апреле на 40%, но этой отметки он достиг в середине марта. Ну ладно – Запад, так ведь подводит и друг Китай. В I кв. страна на 14% сократила закупки нашего сжиженного газа. В конце марта частные компании КНР вроде бы намеревались, воспользовавшись большой скидкой, купить нефть, однако натолкнулись на трудности с перевозкой – владельцы танкеров не хотят подставляться под санкции. Одновременно «Большая тройка» нефтегазовых компаний Китая – Sinopec, CNPC и CNOOC – отказались инвестировать в Россию после того, как руководство компаний вызвали в Министерство иностранных дел КНР и напомнили о санкциях. После этого Sinopec заморозила совместный проект с «Сибуром» по строительству газохимического завода на Амуре и отказалась создавать СП с «Новатэком» по продаже газа из-за санкций против Сбербанка, одного из акционеров компании.
В апреле самая крупная нефтеперерабатывающая компания Индии Indian Oil Corporation исключила российскую нефть из очередного тендера на закупку топлива, пишет Reuters. Прежде Indian Oil дважды закупала нашу нефть. В этот раз российские поставщики добивались заключения контракта на поставку 15 млн баррелей до конца 2022 года. К переговорам даже подключились чиновники из правительства. Однако не помогла и скидка $35 за баррель.
Крупнейшая в мире британско- нидерландская компания Shell меньше осторожничала, купив после 24 февраля нашу нефть. История попала в западную прессу, подпортив имидж Shell, и больше никто не пожелал следовать её примеру. Однако эксперты не исключают реанимации иранской схемы: заключаются «частные конфиденциальные» сделки, фрактуются танкеры, российскую нефть развозят по хранилищам нейтральных стран. И через какое-то время сырье уже как бы не российское для потребителя. Вполне вероятен и такой вариант: танкеры прекращают подавать сигналы о перемещениях в портах отправления и доставки, скрывая маршруты и даже перекачку нефти с одного судна на другое где-то в море, благо скидки к цене оправдывают затраты на такие операции. Есть и другие сценарии, но эксперты сомневаются, что подобные кривые дороги вряд ли поддержат экспорт нефти, да еще надолго.
Перспективы отрасли тоже не впечатляют. «По официальным данным, сегодня 68-69% нефти в российских недрах – это трудноизвлекаемые запасы, – говорит ведущий эксперт, партнер консалтингового агентства Rus Energy Михаил Крутихин. – Коммерчески рентабельными для добычи осталось около 30%. К 2035 году они могут быть исчерпаны совсем.
Президент Путин недавно призвал направить экспорт нефти на Юг и Восток, а также больше использовать внутри страны. Строительство нефтепроводов – перспектива двух-трех ближайших лет, а увеличивать поставки по морю, видимо, тоже проблематично. Как и больше потреблять внутри России. В апреле, затоварившись мазутом, вдвое подешевевшим, стали останавливаться первые НПЗ. Надо сказать, что с помощью западных технологий с 2014 г. глубина переработки нефти у нас выросла на 15% – до 82%. Но, к примеру, в США она давно на уровне 96%, что для России теперь недостижимо на долгие годы. Почти три четверти мазута Россия продавала ЕС, где из него получали классное топливо. А теперь?
– У нас нет достаточных мощностей для хранения ни нефти, ни газа, – говорит Крутихин. – Придется закрывать какие-то скважины и закрывать навек. Особенность российских нефтепромыслов такова, что если скважина закрывается, то она ликвидируется. В большинстве случаев возродить ее нельзя, а если кому-то захочется, то придется рядом бурить новую.
В добывающих и сервисных компаниях начнутся колоссальные увольнения. Только в «Газпроме» и сопутствующих компаниях до 1,5 млн человек могут остаться без работы.
Добычу трудноизвлекаемой нефти давно поддерживают западными технологиями. Но «большая тройка» нефтесервиса – Schlumberger, Halliburton и BakerHughes – на прошлой неделе объявила о полном или частичном отказе от сотрудничества с российскими нефтяниками. Две компании пока работают по текущим контрактам, однако прекращают инвестиции и не будут заключать новых договоров. Четвертая по масштабам швейцарская Weatherford тоже намерена покинуть Россию.
«Четверка», имея новейшие технологии, занималась разведкой месторождений, бурением и обслуживанием скважин куда эффективнее, чем наши компании, владеющие запасами нефти. Конечно, у России есть свои нефтесервисные компании, например, "Интегра", "Промтехинвест" или Eriell. Однако без импортных технологий не обеспечить рентабельность добычи, тем более – высоковязкой нефти, а некоторые запланированные проекты просто зависнут. Правительство обещает поддержать нефтяников снижением налогов, ориентируясь не на мировые цены, а по факту продажи. Однако подточится бюджет и, в конечном счете – доходы без того бедных россиян. Эксперты предрекают, что в совокупности с санкциями и недоступностью части рынков, уход «четверки» сократит добычу наполовину. Понадобится 15-20 лет, чтобы восстановить её до сегодняшнего уровня. Но вряд ли сырье тогда будет нужно миру, ведь большая часть стран планирует перейти на зеленые технологии.
Опять-таки на прошлой неделе ЕС обнародовал новый пакет санкций, где числится добрый десяток технологий и установок для переработки нефти и сжижения природного газа (СПГ). Что касается СПГ, то строительство «Арктик- СПГ-2» на 20 млн т. и Балтийского завода в Усть-Луге на 13 млн т. в год, скорее всего, остановится, поскольку санкции распространяются на уже заключенные контракты.
Критическая зависимость России от поставок западного СПГ- оборудования была очевидна еще в 2014 году. Импортозамещение принесло лишь ограниченный успех. Единственный пример – полностью на отечественном оборудовании работает четвертая линия «Ямал СПГ» НОВАТЭКа на 0,9 млн тонн в год. Но строили её, преодолевая массу сложностей, и до сих пор возникают перебои. К тому же, производительность в несколько раз меньше, чем на крупных заводах.
Андрей Никипелов, глава «Атомэнергомаша» (входит в госкорпорацию «Ростех»), подробно рассказал «Коммерсанту», что холдинг – в его структуре НИИ и КБ, а всего – 16 компаний – может производить все оборудование для заводов СПГ, начиная с фундаментальных исследований. Однако в любом случае от заказчика требуется «четкое техническое задание»: что конкретно и с какими параметрами он ждет. По словам Никипелова, на изготовление, к примеру, крупнотоннажного теплообменника потребуется пара лет. А если нет точного техзадания – на решение задачи понадобиться еще пара лет.
– В России технологии, связанные с СПГ-тематикой, не очень развиты, – сказал Никипелов. – В основном, эти компетенции сосредоточены как раз у заказчика… В свое время мы предлагали российским заказчикам попробовать сделать расчетные модели на нашей базе, чтобы не обращаться к иностранному инжинирингу. Но им в тот момент это было неинтересно.
Чтобы как-то извернуться в условиях санкций, в конце марта правительство разрешило так называемый параллельный импорт – по сути, еще одну кривую дорогу. Куда она приведет? Об этом в следующий раз.
