Труд физический как основа бытия

Школы страны насытили компьютерами, и создаётся впечатление, что проблем в образовании больше нет,  кроме проблемы освоения компьютерных технологий и Интернета. Но что такое Интернет? Попросту это еще один источник теоретических знаний. А где же практика, научение действиям элементарным, но необходимым в быту и в жизни – азам, которые лягут в основу человеческого бытия?

Практика исчезла из школьного обучения, так как в простоте своей и примитивности лишена, как модно сейчас говорить, презентабельности. Неслучайно на уроках труда обычным становится  зрелище, когда класс сидит за верстаками, слушает и записывает в тетрадь, а учитель по плакату объясняет, как делать табуретку. При этом делать её некогда и не из чего.

Умение работать руками формирует мозг не менее, чем всевозможные теоретические задачи и упражнения. Рука шлифует интеллект, делает его способным к работе, где необходима филигранная точность и выверенность движений. Развивает ли эти способности компьютер?

Тыкая пальцами по клавиатуре, вряд ли можно надеяться достичь этого. Даже то, что современный человек меньше пишет, а больше печатает, исключает из процесса воссоздания орфографического облика слова элементы моторной памяти. При письме, помимо зрительной памяти, и рука помнит, как пишется то или иное слово.

Большинство людей в прежние времена правил орфографии не знали, помимо самых примитивных,  но излагали свои мысли и чувства вполне грамотно благодаря тому, что при научении письму у них были задействованы различные виды памяти.

Самые примитивные задания, такие, как простейшее списывание, в этом плане во много раз полезней всевозможных тестов и прочих современных нововведений.  Наиболее прочные основы грамотности формировались на подсознательном уровне, там, где их стереть практически невозможно. И это тоже ручная работа, может, и не столь интересная, монотонная, нудная, но важная и необходимая.  
Вопрос второй: каковы потребности нашей экономики в представителях интеллектуального и физического труда? Глядя на сегодняшнее образование, можно сказать, что складывается чудовищный перекос в сторону высоколобых профессий.

Физический труд не в почёте даже у тех, кто к труду умственному имеет  минимальные способности или же не имеет их вообще. Но в силу полученного школьного образования, где трудовому воспитанию установлен предельный минимум, у выпускников школ складывается негативное отношение к профессиям, связанным с физическим трудом.

Профессии эти сегодня благополучно отобраны мигрантами у коренного населения, надо сказать, основательно увязшего в безработице. Тысячи молодых здоровых мужчин сидят день и ночь напролёт у компьютеров, ища вакансии и рассылая резюме. Работать дворниками или подсобными рабочими на стройке они не хотят.

Беда ещё в том, что в экономике нашей потребность в высоколобой братии минимальна по той причине, что она уже переполнена ею. Вдобавок ко всему ареал возможностей в лучшем случае не растёт, а в худшем – сжимается, как шагреневая кожа.

Если говорить грубо, обозначив будущие поколения как продукт школьного производства, возникает закономерный вопрос: зачем выпускать товар, который на рынке не имеет спроса? Наивно веря, что когда-нибудь, когда экономика наша расцветёт и двинется семимильными шагами в светлое капиталистическое  будущее, товар этот пригодится и весь пойдёт в дело. 
Но ведь жить-то этим молодым людям надо сегодня! И завтра, и послезавтра, когда ещё до светлого капиталистического будущего о-го-го сколько! Не пора ли прекратить уродовать наших детей фантомами высокоразвитой цивилизации и вернуться на грешную землю?

Не пора ли прекратить массовое производство людей со средним и высшим образованием, кои такового не имеют? Не секрет, что даже в высших учебных заведениях неуспевающего переводят с курса на курс только потому, чтоб не портить отчётность. Что уж говорить о школах! Практика эта длится десятилетия.

Это одна из главных причин массового притока молодёжи в образовательные учреждения самого разного толка. Что ж не учиться, когда можно учиться,  не учась?

Если бы люди, малоспособные к интеллектуальной деятельности, понимали свои возможности ещё в школе, они вряд ли стали претендовать даже на получение среднего образования, не говоря уже о высшем. Тогда они уже в юном возрасте стали бы искать профессию, соответствующую  своему потенциалу.

Сегодня, когда особо остро стоит вопрос о финансировании школ, разумно ли тратить средства на избыточное образование, которое не осваивается учащимися и несёт в себе даже не пользу, а вред? Главное, что в нём нет надобности ни ученикам, ни государству.
Необходимо пересмотреть школьные программы, используя принцип разумной достаточности. Когда-то в дореволюционной России окончившие четыре класса ЦПШ считались образованными людьми, как и окончившие семилетку в советские годы. Они и были образованными, потому что реально получали тот объём знаний, который соответствовал программам их учебных заведений. 

Можно ли сказать это о выпускниках сегодняшних школ?

О незначительном проценте. 

Большая часть получили образование фиктивное, не являющееся плодом их интеллектуальных усилий и, соответственно, не ставшее основой их мировосприятия.

Но получение одной фиктивной бумажки рождает у индивида уверенность в том, что он и при наличии минимальных  способностей может рассчитывать на продолжение учебы.  При наличии платного образования это становится вполне реальным в большинстве случаев.

Те, кто оплачивает расходы, считают эти средства вложением в человеческий капитал, надеются на лучшее. Но наступает ли это лучшее для людей, привыкших имитировать деятельность, привыкших заниматься тем, что неинтересно и непонятно?

Обращение к физическому труду было бы для них идеальным вариантом, но как научить работать руками тех, кто всю свою жизнь готовился работать головой, даже при полном отсутствии способностей к этому?

Виктор ЗАХАРЧЕНКО