ВСТРЕЧА НА ПРОЩАЛЬНОЙ КОСЕ
Правила жизни на краю света
Вообще природа и то, что она дает, — это основная строка дохода новозеландцев и смысл жизни Новой Зеландии.
На выходе из аэропорта крупнейшего города Новой Зеландии Окленда — биосанитарный контроль.
— Мы сельскохозяйственная страна, нам не нужны чужие насекомые, — строго предупреждает женщина в пограничной форме. — За провоз даже одного банана тебе придется заплатить штраф 400 долларов. Так что даже не рискуй!
Некоторые новозеландцы и туристы придумали хитрый прием: на контроле они сообщают о грязной обуви, и за две секунды напором воздуха ее очищают до блеска, поскольку вместе с пылью далеких стран в Новую Зеландию могут попасть частички чуждой жизни.
Округ Голден-Бей — это небольшие городки и поселки на вершине Южного острова Новой Зеландии: Такака, Ранджихаеята, Пурамахой, Онекака, Тукуруа, Парапара…
Добраться из аэропорта до Голден-Бей — та еще задача, местные жители говорят: к нам случайные люди не попадают.
Пилот легкомоторного самолета отвлекся на радуку. Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»
На самолете из Окленда можно долететь до города Нельсон (где географически расположен центр страны), оттуда на автобусе до Голден-Бей, где случилась трагедия с дельфинами, еще 4 часа езды. Идиллические виды из окна по пути: на лугах лениво возлежат угольные коровы. Коров орошают автоматические шланги — им жарко. Коней от солнца спасают пальто. Кони тут натурально носят пальто. Сено утрамбовано в шайбы и обтянуто голубой пленкой: так и лежат на полях сформированные стога сена, как гигантские головки сыра.
В округе Голден-Бей живут постоянно не больше 4 тысяч человек, среди них 250 — потомки племен маори, коренного народа. Около четверти жителей — приезжие. Средний возраст — 48 лет. У 20% — высшее образование. Средний доход — 23 тысячи американских долларов в год. Здесь около тысячи работодателей, больше четверти из них предлагают работу в сельском и лесном хозяйстве, рыболовстве.
Среднестатистический житель планеты, без всяких сомнений, неоднократно видел пляж Варарики в Голден-Бей — именно он присутствует на стандартной заставке Windows 10. Ходят слухи, Билл Гейтс купил большой участок в Нельсоне.
Но этому местные не удивляются. Спокойно лишь отмечают:
— Короче, соседи.
Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»
Самый крупный город Голден-Бей — Такака, в нем две улицы и 1200 жителей. Здесь есть фитнес-клуб «Ферма мускул», модное кафе «Опасная кухня». Посреди города довольно крупный секонд-хенд, все деньги с покупок в котором идут хоспису под Нельсоном.
На весь Голден-Бей — трое полицейских. Самое большое преступление за последний год: ограбление местного электрика (которое тут же раскрыли). Правда, летом по обочинам дороги фермеры выставляют прилавки с фруктами и овощами и ставят копилку (она называется «коробочка на честность»), каждый положит, сколько захочет. С приездом туристов иногда пропадают фрукты и коробочка.
Пожарных тут нет. И скорой нет. Этими делами занимаются волонтеры. Поступает сигнал о возгорании — они оставляют основную работу, надевают униформу и едут на место. Все они прошли курсы оказания медицинской помощи или обучились на пожарных.
В Голден-Бей действует своя валюта — HANDS (How About Non Dollar System — Как насчет бездолларовой сиситемы?). Разноцветные яркие бумажки, напечатанные на глянцевой бумаге, на них изображены рукопожатия. Банкноты разного номинала надписи: «приветствие и дружба», «делись — отдавай и получай».
Эти неофициальные деньги ввели в оборот местные общины хиппи еще в 1989 году. Каждый год выпускают каталог с услугами, которые предлагают местные жители и которые можно оплатить этой валютой: уроки испанского, помощь с написанием текста, массаж, стрижка, фрукты и овощи со своего огорода.
В Голден-Бей есть собственный любительский хор, есть композитор, который пишет музыку для этого хора. Ему 92 года. Когда-то он был профессиональным оперным певцом, потом священником, потом приехал сюда. На свое 92-летие он решил устроить сольный концерт на музыку Шумана на немецком — специально подучил язык для этого дела. Исполнял 24 песни Вертера.
В местном кинотеатре дают один сеанс в день. Первые ряды привычных откидных кресел местные жители заменили на старые кресла и диваны — кто во что горазд, притащили из своих домов. На сеанс люди приходят со своими кружками (кто-нибудь обязательно возьмет термос или бутылку вина) и со своей едой. Деньги с сеанса откровенного «На пятьдесят оттенков темнее» пойдут на поддержку Библиотеки игрушек, где любой за несколько долларов на неделю может взять домой игрушку в аренду: большую пластмассовую горку, замок принцессы, мини-гольф.
С чем в Голден-Бей действительно плохо — так это с общественным транспортом. Сообщение между городами нерегулярное, автобусы до некоторых мест ходят раз в день. Ровно по этому случаю по всему району установлены скамейки. На них можно подождать попутку: люди охотно подвозят друг друга до разных городков в Голден-Бей.
Вот и я сижу на такой скамейке. Останавливается фургончик: в заляпанной форме мужчина, лицо красное от сильного солнца, седина. Это Лих, он присматривает за фермой сына неподалеку, сам на пенсии.
— Хватает пенсии-то? — спрашиваю его.
— Вообще-то нет. Хотелось бы больше. Но на вино и сыр — вполне! — хлопает он по бумажному пакету с покупками на сиденье рядом.
Он спрашивает, откуда я.
— Наверное, в достатке живете в России? Вот у нас на округ всего три миллионера. А на всю страну их сорок пять.
Прямо посреди дороги на нашем пути лежит чья-то раздавленная безжизненная тушка.
— Знаешь, кто это? — явно в предвкушении спрашивает Лих. — Хороший опоссум — мертвый опоссум.
Опоссумы
С китами новозеландцам давно все ясно — надо спасать. С опоссумами все не так однозначно. Опоссум (точнее, лисовидный поссум, известный также как лисий кузу и щеткохвост) считается очень опасным зверем. Его в Новой Зеландии сейчас ненавидит каждый.
До прихода на эту землю европейцев из млекопитающих тут обитали только летучие мыши. Потом европейцы завезли оленей, кабанов и, среди прочих, опоссумов (для меховой индустрии). Флора и фауна Новой Зеландии, развиваясь в течение 80 миллионов лет, оказалась не готова к встрече с заезжими хищниками. Например, коренным птицам Новой Зеландии — киви — до тех пор нечего было бояться, эволюция решила, что им даже крылья не нужны. В итоге сегодня грызуны причастны к уничтожению 51 вида животных в Новой Зеландии, среди прочих — новозеландского кустарного крапивника и смеющейся совы.
Сейчас в Новой Зеландии насчитывается порядка 30 миллионов опоссумов, они живут на 98% территории страны.
С опоссумами борются на государственном уровне. Департамент охраны природы сбрасывает с вертолетов отравленные лакомства, похожие на батончики мюсли. Они отравлены биоразлагаемым ядом. Один сброс ядов с вертолета может убить до 98% опоссумов и 90% крыс на определенном участке. К 2050 году правительство планирует полностью истребить всех грызунов на территории.
На опоссумов разрешено охотиться. Из их меха делают теплую одежду: шапки, шарфы, варежки. Мясо грызунов отправляют на продажу на Тайвань, в Гонконг и Малайзию — там это деликатес, так называемый «медведь киви».
С опоссумами борются всеми возможными и невозможными способами. Еще до моего приезда для детей проводился конкурс: кто креативнее нарядит мертвого опоссума. Мертвым зверькам красили когти, наряжали их в платья, сажали на маленькие мопеды, надевали боксерские перчатки или солнечные очки, кому-то даже повезло с элегантной шляпкой с пером. Призы за участие в этом «конкурсе красоты» распределялись в нескольких возрастных категориях: дети до 6 лет, от 6 до 9 лет, от 10 до 14 лет.
А вот состязание среди школьников по бросанию мертвых опоссумов в длину (за хвост) вызвало немало этических споров.
Грег Нэпп из департамента охраны природы спокойно объясняет, почему опоссумов все же нужно уничтожать:
— Если мы хотим увеличить популяцию наших животных, должны бороться с экзотическими. Люди митинговали, организовывали протесты, пытались в СМИ попасть. Но такова реальность — у нас нет выбора. Да, наша работа — убивать одних, чтобы кто-то другой выживал.
Новости
Для единственной местной газеты Golden Bay Weekly (выходит каждую пятницу) киты и дельфины на берегу — из года в год главная новость. В остальное время газета печатает аналитические статьи с заголовками типа «Бамбук — друг или враг?» Но в эти дни под сводки с фронта спасения морских животных газета отдает несколько разворотов. Также публикуют письма от местных жителей со словами благодарности в адрес волонтеров. Кто-то присылает даже стихи.
Главный редактор газеты Нилл Вилсон рассказывает мне об общественной значимости всех этих писем:
— Мы стараемся все до единого напечатать, даже если они глупые или если мы не согласны. Да, они доверяют нам. И люди в Голден-Бей хотят, чтобы их мнение слышали. Они подписывают свое имя. Мы даем возможность им спорить, отвечать, иногда неделю за неделей такие дискуссии печатаем.
Когда в марте в Голден-Бей проходит традиционный «голый велозаезд» (за естественную красоту человека и заодно — за расширение дорог для велосипедистов), в редакцию обязательно приходит несколько возмущенных писем. Их тоже печатают, хотя и посмеиваются: «В этих ребятах просто нет духа Такаки».
Работа в газете организована неформально: пишут всего пять репортеров, включая Нилла, он и его жена — совладельцы. Жена также разрабатывает дизайн местных сувениров. Как и все остальные в Голден-Бей, журналисты, кроме своей газеты, делают «что-то еще». Газетная работа оставляет достаточно свободного времени.
— На наши газетные запросы в большинстве случаев местные чиновники ответят в тот же день, а вот с национальными правительствами — может, и подольше. По закону — до 10 дней.
О «большом мире» газета почти не пишет. Киты, туризм, школы, больницы, яд, которым травят опоссумов, немного о правительстве, немного о местном бизнесе — вот круг интересов читателей.
— Сколько выпусков назад вы что-то о криминале писали? — спрашиваю я Нилла.
— Не могу вспомнить.
Сотворение мира
Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»
Первые, кому сотрудники департамента сохранения звонят, когда киты и дельфины выбрасываются на берег, — потомки коренных племен Новой Зеландии, маори.
— По закону они вообще-то не должны… Просто хотят сохранить хорошие отношения с нами, — с достоинством произносит Джон, старейшина сообщества маори в Голден-Бей. — Потому что мы коренные люди этой земли, вот почему. Мы сразу едем на берег и молимся за сохранение жизней китов. Делаем это, как умеем.
Джон добродушно, приветливо рассказывает об этом, с явной гордостью. Ему уже за шестьдесят, и он слеп. Узнать в нем прапрапра…внука крепких темнокожих маори, украшавших свои тела витиеватыми татуировками, трудно: скорее он похож на владельца небольшой лавочки или пекарни.
— Никакие коренные народы в мире не имеют таких отношений со своим правительством, — чинно произносит он. — Мы никогда не были колонией. Другие люди пришли в нашу страну, очень много хороших среди них, надо сказать. И мы не хотим заставлять их чувствовать себя неловко.
— Мы гордимся, я очень горжусь, что я темнокожая, — говорит Рима из общины маори. — Мне нравится идея, что я могу передать свою культуру детям. Их отец европеец (так, к слову). Да и многие из нас тут в браке с европейцами, если честно. Мы должны сосуществовать, уважать друг друга. «Вообще знаешь, как победить европейца? Выйти за него замуж. Он влюбится в тебя — и значит, влюбится в твою культуру!» Многие наши дети разъезжаются по миру, чтобы работать, учиться. Так что мы распространяемся глобально!
Национальные танцы маори. Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»
Маори собираются раз в месяц в специально построенном доме для встреч, марае — просторном, одноэтажном, украшенном изразцами из китовой кости. Они обсуждают насущные вопросы: например, политику распространения своей культуры в округе. Со стороны это выглядит, как посиделки любителей лото или клуба садоводов. За огромным овальным столом человек десять, самому младшему лет сорок. Все маори европеизировались, на их телах нет рисунков, о традиционных костюмах (юбках из высушенных листьев) напоминают только музейные экспонаты.
Культура маори в Новой Зеландии почитается на государственном уровне. В школах учат их язык, в госучреждениях все таблички написаны в том числе и на языке маори. Всего в стране их больше 700 тысяч — это около 15%.
Традиционный танец хака маори танцуют при каждом удобном (и неудобном) случае. Игроки сборной по регби — перед каждым матчем (с 1884 года), на свадьбах, на похоронах; солдаты — когда идут в армию, дети — по случаю прихода нового учителя в школу. Это сокровенное, пугающее и одновременно яркое зрелище. С дикими гримасами, ревом, высовыванием языка, закатыванием глаз и резкими движениями десятки маори посредством танца обращаются к своему противнику. Или не к противнику: к командиру в армии, к новому учителю в школе, к родне со стороны жениха. Чем страшнее лицо, тем талантливее танцор.
Новому человеку нельзя входить в помещение без приглашения: маори должны убедиться, что они достойно примут гостя. Они не целуют друг друга при встрече, а касаются друг друга носами. Они обязательно спрашивают тебя про предков. И рассказывают про своих. Рассказывают также про духов рек, озер, про свое древнее побратимство с китами.
Возможно, именно от маори всем последующим новозеландцам передалось чувство уважения к природе, сравнимое с уважением к человеку.
Например, главную реку Северного острова Уонгануи маори считают своим предком.
Они сто сорок лет добивались того, чтобы река имела те же права, что имеют люди. И вот в марте случилось то, за что они так долго боролись: Уонгануи наделили правами человека! Теперь причинение вреда реке будет расцениваться, как нанесение ущерба человеку. У реки теперь есть законные опекуны — от маори и от правительства. На создание юридической базы уже выделили миллион новозеландских долларов. Местные жители плакали, когда суд принял такое решение.
Туристический автобус на берегу. Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»
Конечно, новости из Новой Зеландии (на фоне драматических мировых событий) кажутся новостями из параллельного мира, смешными, чудаковатыми. Мы по-доброму посмеиваемся: модель Playboy спровоцировала протесты маори фотосессией на вершине священного вулкана Таранаки; морская свинка Эллиот получила звание констебля, носит полицейскую форму и несет дежурство у школы; в Новой Зеландии разоблачили кота, который жил на две семьи… Таким мог бы быть мир, в котором нет войн, страданий и ненависти. Здесь люди нашли аргументы, чтобы возразить смерти — и успешно ей противостоят. Реку здесь наделяют правами, какими наделен человек, в то время как на другом краю света идут от обратного: человека ровняют с землей. Вернувшись из своего путешествия на край земли, я так и не знаю, почему киты и дельфины решают умереть, но, наверное, я немножко больше понимаю про жизнь. И мне жаль, что я не могу ненароком завезти в Россию семена человеческого на подошве своих кроссовок.
