ЗВЕЗДА АНАТОЛИЯ КИМА

Третьего ноября 2016 года его не стало. Не стало человека, который научил меня всему и главному – уважать людей. Научил быть честным, прежде всего перед самим собой. Он и сам так прожил жизнь – порядочный и, наверное, где-то наивный человек, верящий в лучшее в людях. Человек, никогда никого не обманувший и не подставивший. С юности установивший высочайшую нравственную планку требований к самому себе и ни разу, как бы ни было тяжело, не изменивший им. Спасибо людям, знавшим его и предложившим мне написать про отца.

Ким Анатолий Индекович родился 4 марта 1935 года в деревне Лифляндия Шкотовского района Приморского края в крестьянской семье Ким Ин Дека, чьи предки с 1867 года являлись подданными Российской империи. Поселение располагалось у берега Тихого океана, севернее Владивостока. Сейчас на этом месте город Большой Камень – одна из баз Тихоокеанского Военно-морского флота. Зимой 1937-го по распоряжению Сталина все корейское население в течение месяца было выселено в пустынные места Казахстана, Узбекистана, Северного Кавказа. Однако НКВД совершило ошибку, не разделив при погрузке в товарные вагоны родственников и соседей. Это спасло жизнь маленьким детям и пожилым людям.

Высадили наш род, в том числе семью деда, где было двое детей (мой отец и его сестра), на железнодорожной станции Уш-Тобе Талды Курганской области. Потом отвезли в зимнюю степь на место, обозначенное на тогдашних топографических картах как точка №1, и оставили умирать от голода и холода. Спасло от гибели людей не чудо, а то, что все родственники были вместе. Подчеркиваю это! Четкая иерархия взаимоотношений, советы старейшин, чьи указания выполнялись неукоснительно, наличие взрослых мужчин позволили переселенцам не замерзнуть. Построили землянки, обеспечили себя кое-каким топливом. Женщины занимались собирательством, мужчины – рыбной ловлей и охотой на степную дичь. К весне были подготовлены грядки для посадки овощей из привезенных с собой семян. Особо надо отметить помощь местного населения. Казахи приносили молоко для маленьких детей, делились мясными продуктами. Весной приехали проверяющие подсчитать оставшихся в живых. Оказалось, выжили все!

Я недаром подробно остановился на этом эпизоде. Всю свою трудную жизнь отец поступал только так: отдавал последнее тем, кто, по его мнению, нуждается в этом более, чем он.

Когда отцу исполнилось 6 лет, началась война. Деда, годного к нестроевой службе, призвали в трудовую армию на угольные шахты Караганды. Он вернулся оттуда калекой, его завалило в шахте породой, переломило бедро. Так и прохромал всю оставшуюся жизнь. Днем работал в поле, а вечером – билетером в совхозном клубе.

Ко времени, когда я стал себя помнить, в его семье было уже восемь детей, мой отец – старший сын. По патриальхальному обычаю, старший сын старшего сына – будущий глава рода. Ему как свахе – первая чарка, но и первая палка. Его первая обязанность – быть в ответе за всех своих, вторая – все уметь делать в большом крестьянском хозяйстве. Этому учат с раннего детства. Таким он и вырос – ответственным, честным, все умеющим, всем помогающим. Таким оставался до конца своей земной жизни, наивно веря, что все люди должны делать друг другу только добро.

Моя мама училась с папой в одной школе. Они всегда были вместе: сначала во время учебы отца на геофаке Томского политехнического университета, потом – «на северах». Только смерть отца разлучила их. Прожили они вместе почти шестьдесят лет.

Еще в юности отец для себя решил, что будет учиться на геолога. Его всегда тянуло заглянуть за горизонт, проверить себя в тяжелых походах. Да и стипендия у будущего горного инженера была выше, чем у других студентов. Он родился романтиком, прожил трудную мужскую жизнь, но не изменил себе и своим мечтам. И ушел он от нас тоже как настоящий мужчина – в тяжелейшей борьбе с недугом, но до конца на своих ногах, с ясной памятью, буквально через несколько дней после очередной охоты. Ушел, постаравшись не доставить никому хлопот.

Отец много рассказывал мне про свою студенческую жизнь 1954-1959 годов. Это был счастливейший период его становления как мужчины, воина, исследователя. Испытания, что ждали его впереди, ярко показали, что время в институте он зря не терял. Окончивший национальную школу, плохо говоривший по-русски, к концу учебы устранил основные пробелы в школьном образовании. Я много читал производственных документов, подготовленных моим отцом, поэтому ответственно заявляю: по ясности выражения мысли, четкости изложения, грамотности написания с ним мало кто мог посоревноваться. Он сам подготовил себя к такой жизни: уметь работать и головой, и руками. Вспоминается случай. Надо было как-то зимой 1963 года получить на всю Усть- Балыкскую нефтеразведочную экспедицию зарплату в районном поселке Сургут. Ф.К. Салманов, в то время главный геолог, попросил об этом отца. Тот с вечера собрался, подготовил ружье, фонарь, лыжи и утром, взяв с собой собаку, ушел по компасу. 50 километров зимой, через тайгу… Переночевал в Доме колхозника, первым получил деньги, а ночью вернулся по своему следу в Усть-Балык. И такие «броски» он считал обычным делом.

В поселок Сургут мы добирались на самолете Ан-2, вылетев из гидропорта озера Андреевского, расположенного рядом с Тюменью. Мы – это мама, папа, я – одиннадцатимесячный пацан. Вот как описал это событие и другие встречи сам отец:

«Двенадцатого сентября 1959 года по направлению Тюменского территориального геологического управления я с семьей на гидросамолете Ан-2 прибыл в районный поселок Сургут. Летели с военными связистами: майором и капитаном. Майор, ничего не спрашивая, помог с переноской вещей и подвез нас к гостинице. Прошло почти 57 лет, а я до сих пор вспоминаю его с благодарностью. К сожалению, не помню ни фамилии, ни имени. Таких встреч на нашей сибирской земле было много. Сейчас, по прошествии стольких событий, понимаю: все, что сделано нами, могло получиться только так – взаимовыручкой, коллективом, командой, как сейчас говорят. Это стало зарубкой на всю мою жизнь. Через 24 года мой внук, родившийся 12 сентября в городе Сургуте, увековечил эту очень памятную для меня дату нашего прибытия на север.

На следующий день я поехал искать Сургутскую комплексную геологоразведочную экспедицию. Принял меня лично начальник Фарман Курбанович Салманов. Это была первая наша встреча, тоже оказавшаяся знаковой. Наши постоянные рабочие контакты продолжались вплоть до 1973 года.

Я учился у него, а он учил меня, молодого специалиста, профессии и организаторскому делу. Обстановка тогда требовала немедленных и решительных действий. Экспедиция, испытывая постоянный недостаток в материально- технических ресурсах, финансировании и специалистах, тем не менее продолжала наращивать объемы геологоразведочных работ.

Салманов оформил меня для начала лаборантом-коллектором и отправил на опорную скважину №1, что бурилась на окраине поселка Черный Мыс. В апреле 1960 года скважина вскрыла проектный горизонт – кристаллический фундамент на глубине 3068 м, представленный порфиритом. Скважину, выполнившую свое назначение, ликвидировали.

Геологию тех времен можно охарактеризовать одной русской поговоркой: «И швец, и жнец, и на дуде игрец». Заниматься приходилось всем!

Прекрасно понимая, что никто, кроме нас, не выполнит задуманное, Фарман Курбанович в порядке взаимопомощи активно помогал местному совхозу. Зимой работники экспедиции заготавливали веточный корм для крупного рогатого скота, а летом отправлялись на сенокос. Когда пришли нефтяники, это стало правилом. А тогда это решение диктовалось обстановкой – у геологов были семьи, дети. За это усердие он получил подпольное прозвище Фургон Комбайнович.

В ноябре 1963 года Салманов, работавший тогда главным геологом Усть-Балыкской нефтеразведочной экспедиции, назначил меня начальником геологического отдела. Необходимо было до начала навигации подготовить к опытно-промышленной эксплуатации шесть разведочных скважин Усть-Балыкского нефтяного месторождения. Вся добытая нефть должна была собираться в 4-х вертикальных резервуарах объемом по 2 тыс. кубических метров каждый в строящемся силами геологов резервуарном парке.

Первые две тысячи кубометров нефти, полученной на Усть- Балыкском месторождении, были закачаны 26 мая 1964 года в две нефтяные баржи, и пароход «Капитан» под управлением Николая Лунина в сопровождении теплохода «Академик Ферсман» повел их по рекам: с Юганской Оби в ее главное русло, далее – по Иртышу в город Омск.

Сейчас появляются мемуары, да и журналисты растиражировали эту неточность, что первую промышленную нефть с Усть-Балыкского месторождения отправили нефтяники. Это неправда. Первую промышленную нефть с Усть-Балыкского месторождения добыл коллектив Усть-Балыкской нефтеразведочной экспедиции, подготовил и перекачал ее с резервуарного парка в танкер для дальнейшей транспортировки на Омский нефтеперерабатывающий завод.

Двадцать шестое мая 1964 года стало великим праздником для всех нас. Это был осязаемый итог, заслуженная победа и награда за годы непрерывного труда. Практически все жители поселка Нефтеюганска и работники Усть- Балыкской экспедиции собрались на берегу Юганской Оби у узла задвижек. Геологическая служба экспедиции в составе: Ф.К. Салманов, А.И. Ким, А.М. Брехунцов, М.И. Вовк и др. тоже приняла участие в торжественном митинге. Ф.К. Салманов вместе с Ю.Г. Эрвье, начальником Главтюменьгеологии, А.К. Протозановым, первым секретарем промышленного обкома Тюменской области, открывали задвижку трубопровода для закачки нефти в танкер».

А до этого были Юрты Ярсомовские, что под поселком Угут на реке Большой Юган. Сейчас этих юрт уже нет, даже название с карты исчезло. Тогда это было поселение местных русских и аборигенов, занимавшихся охотой и рыбной ловлей. Здесь и начали бурить поисковую скважину. Ее испытание дало приток сеноманской воды. В 1961 году оборудование демонтировали, часть изб разобрали, персонал отправили баржей на новое место – в поселок Пим, бурить скважину номер 61 на перспективной Солкинской площади. Отец занимался ее испытанием месяц. Он вспоминал, как в одну из очередных бессонных ночей к берегу тихо подошел катер, из него вышел Юрий Георгиевич Эрвье. Детально расспросил отца о результатах работы. Очевидно, удовлетворившись ответами, кое-что пометил в своей тетради и на этом же катере ушел в Усть-Балык.

Для тюменской геологии началось знаковое время. Вопреки мнению скептиков, говорящих, что нефть Западной Сибири есть только в головах нескольких не совсем нормальных людей (по их мнению, в это число входил и Ю.Г. Эрвье), открытия уникальных месторождений нефти посыпались как из рога изобилия! Процитирую отца:

«Я с благодарностью вспоминаю период работы с Ф.К. Салмановым, вспоминаю коллективы Сургутской и Усть-Балыкской нефтегазоразведочных экспедиций, где я сформировался как профессионал. Это были славные годы становления тюменской школы геологов, к которой все мы имеем честь принадлежать. Школы, результаты работы которой признаны во всем мире. Мощнейший интернациональный коллектив молодых энтузиастов доказал всем, в первую очередь себе, что историю страны делают честные и искренние люди, патриоты своей Родины! Это особенно важно знать подрастающим молодым людям, живущим в новой России.

Геологическую историю Западной Сибири в виде сотен открытых месторождений нефти и газа писали мы, птенцы гнезда «папы Юры» – Юрия Георгиевича Эрвье, и соратники Фармана Курбановича Салманова. Мы горды и счастливы этим!»

Трудно что-либо добавить к сказанному.

Поселок лесозаготовителей и рыбаков Усть-Балык стал городом Нефтеюганском. Открытия месторождений следовали одно за другим: Усть-Балыкское, Мамонтовское, Южно-Балыкское, Лянторское и др. Теперь мы жили в бараке на шесть семей – это был верх цивилизации после обитания в вагонах ППВТ с железной обшивкой, землянках или палатке для военно- технического имущества. В последней мы жили с августа по октябрь 1962 года. Моему младшему брату тогда исполнилось семь месяцев.

Отца я не видел совсем, он все время пропадал на работе. Мама, как все жены геологов, безропотно несла тяжелейшую ношу. Перед глазами стоит картина: обледеневший подъем на яр, по реке Юганская Обь идет шуга, а вверх от ее берега цепочкой поднимаются женщины с ведрами на коромыслах. Показать бы это нашим правителям, как давались открытия месторождений! Я не помню, чтобы жены геологов ругались между собой. Более того, двери жилищ не закрывались на замок никогда. Мы, дети, могли прийти в любой дом, нас обязательно накормили бы, согрели, высушили одежду, если промокла. В выходные или праздники непременно устраивали общий стол, за который усаживались все приходящие.

Геологические поселки того времени – праздник человеческого общения и взаимовыручки! Таких чистых и честных взаимоотношений между людьми я больше не встречал нигде. Замки на дверях появились в 1966 году, когда привезли баржу «химиков» – расконвоированных заключенных для строительства поселковых объектов.

В 1967 году отца перевели во вновь образованный трест «Обьнефтегазразведка» в городе Сургуте, начальником геологического отдела. В задачи треста входило руководство всеми геологоразведочными работами в Ханты-Мансийском национальном округе.

Отца того времени я вспоминаю непрерывно думающим, действующим, спорящим. Даже за праздничным столом он и его друзья всегда устраивали, как иронично говорила мама, праздничное производственное совещание. Бесконечные командировки, казалось, прибавляли ему сил. В редкие свободные минуты, если дело было зимой, мы шли с ним кататься на лыжах, летом – ловить рыбу или купаться. Это были лучшие минуты моей жизни. Я бесконечно благодарен ему за общение равного с равным. Теперь-то понимаю, что таким образом отец мягко и ненавязчиво учил меня жизни, давал уроки правильного поведения. Все, что есть во мне хорошего, – от отца. Если бы он не стал геологом, то из него вышел бы великий учитель: его душевного тепла, терпения и человеческой доброты хватило бы на всех.

В тот трехлетний период его работы (1967-1970 гг.) в тресте «Обьнефтегазразведка» была разведана и подготовлена к разработке гигантская ресурсная база для организации добычи нефти нефтепромысловыми управлениями «Сургутнефть», «Мегионнефть», «Юганскнефть». С ростом объемов добычи нефти и газа они превратились в нефтегазодобывающие управления, а потом и в производственные объединения. Эта великолепная тройка стала родоначальницей всей нефтегазодобывающей промышленности Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Но первую нефть, напоминаю, отправили танкерами на переработку из Усть-Балыка геологи!

Как известно, в нашей стране без реорганизаций никак нельзя. Не миновала сия чаша и геологов: в 1970 году трест «Обьнефтегазразведка» ликвидировали, чтобы в 1977 году создать вновь. Отцу предложили переехать в поселок Мыс Каменный главным геологом Ямальской нефтегазоразведочной экспедиции. Очередная «дыра», как охарактеризовала мама место нашей будущей жизни. Сказала, но, как всегда, не жаловалась. Уезжали из Сургута, я это запомнил, 11 июня 1970 года. Погода баловала, было выше двадцати градусов тепла. Летели транзитом через Тюмень, поэтому взяли с собой только теплые вещи, все остальное отправили с оказией по Оби в Салехард. Далее наш домашний скарб был доставлен баржей по Обской губе в поселок Мыс Каменный. Получили мы его подмоченным и с частично разграбленной библиотекой.

Так начался ямальский период нашей жизни. У меня он закончился в 1974 году после переезда в Тюмень и поступления в индустриальный институт, а у отца с матерью с некоторым перерывом затянулся на всю оставшуюся жизнь. Для отца он был самым продолжительным по времени, самым продуктивным по выдающимся открытиям газоконденсатных и нефтегазовых месторождений! Здесь он реализовал свои смелые мечты и знания! Интуиция поисковика, четкая организация и планирование геологоразведочных работ, расчетливый авантюризм профессионала позволили ему с неослабевающим упорством достигать невероятных результатов.

Но продолжим воспоминания отца: «Промышленная нефтеносность газоконденсатных месторождений неоднократно блестяще подтверждалась. Чего стоит одно Новопортовское нефтегазоконденсатное месторождение с его новым сортом нефти Novy Port и запасами в 250 млн тонн, открытое в 1964 году одноименной нефтегазоразведочной экспедицией. Ее геологический отдел возглавил в 1965 году 25-летний А.М. Брехунцов, в настоящее время глава СибНАЦа.

В эту встречу в 1973 году мы полетели к северному берегу полуострова Ямал, его западной оконечности, где геофизики выявили Харасавэйскую структуру, перспективную на поиск нефти и газа. Начальник Главтюменьгеологии Ю.Г. Эрвье тогда определил место базирования новой (Карской) экспедиции, коллектив которой должен был работать (впервые в нашей стране) по вахтово- экспедиционному методу, а также места разгрузки и складирования оборудования (его предполагалось доставлять в зимний период по Северному морскому пути из портов Архангельска, Мурманска). Карская НГРЭ вписала немало славных дел в летопись стотысячного коллектива тюменских геологов.

В это же время Ф.К. Салманов и я заложили на Харасавэйской структуре первую поисковую скважину, впоследствии ставшую первооткрывательницей Харасавэйского газоконденсатного месторождения».

Вот так буднично и скромно он описал открытие уникальных залежей. В октябре 2012 года состоялся ввод в эксплуатацию Бованенковского газоконденсатного месторождения, открытого 7 октября 1971 года. Президент России В.В. Путин по видеосвязи дал команду на запуск. Отец был приглашен на это праздничное мероприятие вместе с вдовой В. Бованенко, принял личное поздравление и слова благодарности от главы Газпрома А.Б. Миллера.

7 октября, но уже 2016 года, через сорок пять лет со дня открытия Бованенковского месторождения, у моего отца появился правнук, так же, как до этого его внук, отметивший своим рождением еще одну памятную для нашего рода дату.

Вспоминаю, как мы жили в поселке Мыс Каменный в 1970-1974 годах. Здесь я учился с шестого по десятый класс. Поселок представлял собой прямоугольник, внешними линиями которого были двухэтажные жилые дома, контора Ямальской нефтегазоразведочной экспедиции, магазин, строящийся спортзал, одноэтажная школа, два ряда жилых балков. Промышленные объекты, котельная, дизель-электростанция, баня, стоянка спецтехники были вынесены за пределы прямоугольника. Зимой – морозы, пурга, летом – комарьё. Из продуктов питания у нас было все, но в сушеном виде: картошка, лук, морковь, сухофрукты. Завозили мясные, овощные, фруктовые консервы. Свежими были добываемая пернатая дичь, рыба, оленина. На Новый год самолетом, обычно из Березово, привозили несколько елей для клуба, школы, детского сада, больницы. По две, три ветки доставались всем желающим, как говорится, «для запаха».

Геологические коллективы формировались из выходцев всех республик и краев тогдашнего Советского Союза. Каждый прибывающий в поселок привозил частицу культуры своей малой родины, и она вместе с его носителем благополучно вливалась, без преувеличения, в созвездие культур. В результате получалась новая национальная культура – северная геологическая. И мы, дети геологических поселков, являясь ее носителями, ответственно заявляем: если бы в СССР и нынешней России в каждом населенном пункте были бы такое же единство, такая же честность и искренность отношений – Россия была бы сильнее!

В октябре 1974 года отца переводят в аппарат Главтюменьгеологии. В Советском Союзе, каким бы заслуженным человек ни был, невозможно было получить квартиру в населенном пункте, если он там не проживал. Поэтому геологов, имеющих детей, которым после школы надо было учиться в техникумах и институтах, находящихся в основном в областном центре, Юрий Георгиевич Эрвье переводил в аппарат главка. Через определенное время выделял благоустроенное жилье, а потом отправлял снова на север. Так было и у нас. Через три года отец с мамой снова стали работать на Крайнем Севере в Карской нефтегазоразведочной экспедиции.

В 1980 году в Мурманске организовали трест «Арктикморнефтегазразведка» с целью поиска нефти и газа на шельфе Баренцева и Карского морей, включая самую северо-западную часть шельфа около границы с Норвегией. Отца пригласили туда главным геологом структурного подразделения треста. Разумеется, он согласился. Первопроходец по духу, неутомимый труженик, геолог по призванию, он не мог остаться равнодушным к новому для геологии СССР делу – поиску нефти и газа на шельфе! Тем более что у норвежцев дела шли хорошо. Почему же мы отстаем? После окончания института я отработал год и в первый же свой отпуск приехал к нему. Все началось, как всегда, с общежития (в 45-то лет!). Но это нисколько не тяготило родителей. Работы было невпроворот, а это то, что отец больше всего любил – работать так, чтобы новое дело стронулось с места и набрало нужные обороты! К открытию в 1983 году Штокмановского газоконденсатного месторождения, принадлежащего сейчас Газпрому, отец имеет самое непосредственное отношение.

В 1984 году у него с мамой снова начался ямальский этап – отца пригласили в Ноябрьскую нефтегазоразведочную экспедицию производственного объединения «Обьнефтегазгеология». Больше семнадцати лет, вплоть до выхода на пенсию, он отдавал этому региону свои опыт и знания, вложив в работу всю душу. Начальник геологического отдела экспедиции, потом главный геолог, начальник экспедиции, главный геолог геологоразведочного предприятия ПО «Ноябрьскнефтегаз», советник генерального директора, заместитель генерального директора ОАО «Сибнефть – Ноябрьскнефтегаз». В 2002 году мой отец вышел на пенсию и уехал с севера.

За период его работы главным геологом геологоразведочного предприятия, как бы оно ни называлось в разные времена, были разведаны, подготовлены, переданы в эксплуатацию нефтяникам такие крупные нефтегазовые месторождения, как Сугмутское, Спорышевское, Средне-Итурское, Западно-Ноябрьское, Западно- Суторминское, Барсуковское, Пограничное, Ново-Пурпейское, Верхне-Надымское и др. Площадь территории, на которой производился поиск нефти и газа, составляла более 70 тысяч квадратных километров.

С развалом СССР жизнь снова ставит отца перед выбором: как сохранить двухтысячный коллектив геологоразведчиков экспедиции от неминуемой ликвидации, а оборудование и базы – от разграбления?

Как всегда, отец действовал наперекор обстоятельствам, и люди, веря в его порядочность, пошли за ним. В 1992 году Ноябрьская экспедиция была выведена из ПГО «Обьнефтегазгеология» и вошла в состав ПО «Ноябрьскнефтегаз», полностью сохранив коллектив, базы и оборудование. Отец ушел на заслуженный отдых, как капитан корабля, идущего вперед, только убедившись в полной его исправности.

Решающую роль в спасении геологоразведочного предприятия сыграл триумвират людей, преданных своему делу: это начальник Ноябрьской нефтегазоразведочной экспедиции А.И. Ким, генеральный директор ПО «Ноябрьскнефтегаз» В.А. Городилов, главный геолог ПО «Ноябрьскнефтегаз» Р.Н. Мухаметзянов. Честь им и хвала! Только за одно это деяние я буду до конца жизни гордиться отцом. А детям своим завещаю передать эту память их детям.

В своих воспоминаниях я не стал рассказывать о государственных и ведомственных наградах отца – им несть числа. Я писал про смысл и страсть его жизни – про геологию, которой он отдал все свои силы, знания, талант, азарт мужчины и воина, профессионала высочайшей пробы! Природу нельзя обмануть или победить, отец и не боролся с ней – она сама ему подсказывала, где ее богатства, будто зная, что все, что он делал, – делал во благо людей!

Удивительная память, аналитический ум, умение собрать из разрозненных осколков информации цельную геологическую картину позволяли ему предугадывать и прогнозировать открытия. Открытия века! Они все на геологических картах Западной Сибири, Баренцева, Карского, Чукотского морей. Мой отец – единственный из тюменских геологов, работавший на всех северных полуостровах России: Кольском, Ямальском и Чукотском. На Чукотском полуострове он лично курировал бурение первой разведочной скважины на газ. Сегодня голубое топливо этого месторождения греет дома и предприятия города Анадырь, вырабатывает электроэнергию.

Чрезвычайно скромный, великий труженик, геолог от бога, при этом государственный человек по мыслям и деяниям, он зажигал земные яркие звезды-факелы, чтобы людям было теплее и светлее жить. Душа отца ушла на небеса, а я искренне верю, что там, наверху, одна звезда – его! Пусть она хоть немного согреет небо и мое сердце.

Это о таких людях, как мой отец, сказал поэт Николай Заболоцкий:

«О, я не зря на этом свете жил,

И сладко мне стремиться из потемок –

Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,

Доделал то, что я недовершил!»

НА СНИМКАХ: Ким А.И. (г. Салехард, 2013); свидетельство о присвоении звания «Почетный гражданин ЯНАО» А.И. Киму вручает губернатор Ю.В. Неёлов (2001 г.).

Источник: Анатолий КИМ-младший, Тюменская правда №19, 2018