Карачун на шельфе

Проект «Штокман» провалился: месторождение оказалось невыгодным без откатов

Похоже, что на одном из самых амбициозных проектов «Газпрома» — освоении Штокмановского газоконденсатного месторождения на шельфе Баренцева моря — можно ставить если не жирную точку, то длинное многоточие.

На прошлой неделе член правления «Газпрома» Всеволод Черепанов объявил об остановке проекта «Штокман». По его словам, «Газпром» уже договорился со своими зарубежными партнерами по разработке месторождения (французской Total и норвежской Statoil) о невозможности реализации проекта. Партнеры отреагировали по-разному. Что касается норвежцев, то их эта новость вряд ли шокировала: еще месяц назад они объявили о выходе из проекта, передав свою долю акций «Газпрому» и списав инвестиции в месторождение (340 млн долларов) в убытки. А вот французы настаивают на том, что никаких решений партнерами официально не принято, — переговоры еще впереди. Впрочем, и «соскочивший» Statoil, и делающий хорошую мину Total сходятся в одном: затраты на проект в нынешнем виде слишком высоки. Еще бы: пять лет назад, когда стороны еще только договаривались о партнерстве, речь шла о затратах в 12—14 млрд долларов (тогда казалось, что это ужасно дорого), а по последней информации, затраты оцениваются уже в 30 млрд долларов.
Штокмановское газоконденсатное месторождение, считающееся одним из самых перспективных в мире, было открыто в 1988 году. Оно расположено на шельфе Баренцева моря, примерно в 600 километрах к северо-востоку от Мурманска. Глубина в этом районе достигает 340 метров. Разведанные запасы составляют около 3,8 трлн кубометров природного газа и около 37 млн тонн газового конденсата. Проектная добыча на «Штокмане» должна была составить 71 млрд кубометров в год, что, кстати, в два раза больше того объема, что ежегодно закупает Германия, самый крупный контрагент «Газпрома».

«Газпром» же с 2000 года пытался начать реализацию работ на шельфе. Сначала его партнером выступала «Роснефть». Уже тогда эксперты в один голос утверждали, что без иностранных компаний проект не поднять: у наших просто нет ни опыта, ни технологий для освоения шельфа. Так всё и получилось: в 2004 году «Роснефть» из проекта вышла, уступив все свои права на него «Газпрому», а тот (спустя еще четыре года) привлек к делу французов и норвежцев. В 2008 году была образована компания-оператор Shtokman Development AG, где «Газпрому» принадлежал 51%, французской Total — 25%, норвежской Statoil — 24%.

Казалось, «Штокман» ожидает неизбежный триумф. Но, вопреки ожиданиям, его финансирование так толком и не началось.

Так почему же масштабный и амбициозный Штокмановский проект приказал долго жить? Налицо стратегическая ошибка руководства «Газпрома», которое пять-шесть лет назад просто не представляло себе, как драматически изменится энергетический рынок. Предполагалось, что чем дальше, тем больше газ будет становиться дефицитным продуктом для мира, а цены на него продолжат расти. После «покоренной» «Газпромом» Европы США виделись следующим перспективным торговым партнером, которого Россия сможет усадить на газовую иглу.

Пока «Газпром» неспешно готовился приступить к добыче на «Штокмане», мировая конъюнктура значительно изменилась. Как пояснил Михаил Крутихин, партнер консалтингового агентства RusEnergy, после экономического кризиса Европа резко снизила потребление российского газа (чему немало поспособствовало размахивание «газовой дубиной»). А «сланцевая революция» позволила Америке полностью прекратить импорт газа. Теперь она больше не нуждается в СПГ (сжиженном природном газе) из России, а эксперты не исключают, что в ближайшем будущем США могут и вовсе начать поставлять газ на экспорт. «Даже при текущих прогнозах добычи и потребления, не учитывающих ресурсы Арктики, уже к 2022 году США смогут стать крупным экспортером газа. К тому моменту доля сланцевого газа в общей структуре добычи составит 40%», — подсчитал директор аналитического отдела «Инвесткафе» Григорий Бирг.

«Еще года три назад стало ясно, что Америке не нужен импортный СПГ, но «Штокман» продолжал существовать, не имея при этом других рынков сбыта», — вторит ему глава группы East European Gaz Analysis Михаил Корчемкин.

В результате сложилась ситуация экономически абсурдная: был создан международный альянс для весьма дорогостоящей добычи газа с шельфа, однако на сегодняшний день никому в мире этот газ по запредельно высокой цене просто не нужен. По расчетам Михаила Крутихина, себестоимость штокмановского газа приближается к 500 долларам за 1000 кубических метров. Это почти в два раза дороже, чем стоит ныне в среднем российский газ, поставляемый в Европу. А сланцевый и сжиженный газ, которым пользуются США, — дешевле и вовсе в три-четыре раза.

Впрочем, когда это «Газпром» смущали нерентабельные проекты, на которые надо тратить десятки миллиардов долларов? Михаил Крутихин называет по крайней мере, два таких: европейский газопровод «Южный поток», который просто нечем заполнять и который возводится исключительно для того, чтобы доказать Украине, что Россия при транзите «голубого топлива» может обойтись и без нее. А также газопровод Сахалин—Хабаровск—Владивосток, который стоил свыше 10 млрд долларов и теперь заполняется менее чем на четверть: для него нет ни запасов, ни рынка сбыта.

За тот период, что «Газпром» был превращен в международную «энергетическую дубину», в компании сложилась «добрая» традиция: возводить газопроводы по цене в два-три раза дороже, чем аналогичные стоят в Европе, — как отмечает Михаил Крутихин, прежде всего за счет раздувания бюджетов и коррупционной составляющей. Возможно, и «Штокман» затевался ровно с той же целью. Тем более что, по утверждениям источников, близких к проекту, изначально российская газовая монополия рассчитывала уговорить партнеров на строительство очередного газопровода, в который поставлялся бы газ «Штокмана». Но в данном случае фокус не прошел: во-первых, уговорить французов и норвежцев на газопровод не удалось и пришлось соглашаться на вариант с СПГ; во-вторых, даже в этом случае смета получилась настолько большой, что пространства для откатов просто не осталось. Ну а в-третьих, помешать привычным методам работы «Газпрома» могут «малопонятливые» иностранные партнеры, без помощи которых в реализации проекта обойтись невозможно.

Конечно, в рамках загибающегося Shtokman Development уже потрачены сотни миллионов долларов — на технико-экономическое обоснование, предварительные работы на шельфе, административные издержки. О масштабе затрат можно судить хотя бы по суммам, списанным в убыток одной только Statoil. Кстати, по словам Михаила Крутихина, именно норвежцы на данном этапе потратились больше других — потому что именно они вели предварительные работы на шельфе. Но главное: до выделения и, соответственно, распила десятков миллиардов долларов, которые предполагалось вложить в «Штокман», дело не дошло.

Разумеется, произошедшее — удар по имиджу «Газпрома» в мире. Однако у российских налогоплательщиков — повод для радости. Ведь «Газпром» — государственная компания, а значит, ее миллиарды — это и наши деньги, а не частные капиталы Миллера и К°.

«Штокману» наступил «карачун», — подводит итог Михаил Крутихин. И теперь его место — в почетном ряду других новейших проектов века, призванных символизировать российское «вставание с колен», — типа ракеты «Булава», самолета «Сухой-Суперджет», постоянно падающих космических аппаратов. В чем-то «Штокман» даже лучше: на него не успели потратить неисчислимые миллиарды долларов.

Дмитрий ДОКУЧАЕВ, Новая газета