Чёрные метки российской геологии

От состояния геологии во многом зависит благополучие всей страны. Пока же базовая отрасль переживает не лучшие свои времена.

Союз нерушимый…

На закате октября в Кремле собрались первооткрыватели недр едва ли не со всего постсоветского пространства. Площадку для проведения VII Всероссийского съезда геологов его организаторы из Министерства природных ресурсов и экологии РФ, Федерального агентства по недропользованию и Российского геологического общества выбрали дюже знаковую и пафосную — Государственный Кремлёвский дворец. Совсем недавно именно в этом многоярусном зале проходили съезды КПСС, принимавшие в числе прочих исторические решения о геологическом изучении и освоении недр Западной Сибири.

Наша геология с тех пор изрядно постарела. Вчерашние парни и девчата, открывшие для родного Отечества большинство уникальных месторождений, давно поседели. Однако, поднимаясь по широким парадным лестницам дворца, они по-молодецки расправляли плечи, вспоминая те годы, когда входили сюда делегатами партийных съездов и к ним как к равным обращались лидеры Страны Советов…

На этот раз в Кремле собрался цвет российской геологии. Как доложил председатель мандатной комиссии съезда, первый вице-президент Российского геологического общества Евгений Фаррахов, из 1700 избранных делегатов прибыли 1655. В их числе 7 академиков Российской академии наук, 235 кандидатов и 155 докторов наук. Кроме того, на съезде зарегистрировано около 2 тысяч участников и гостей из 83 регионов нашей страны, а также государств ближнего зарубежья.

Под звуки гимна съезд начинает работу. Правда, делегаты потихоньку напевают врезавшиеся в память слова про Союз нерушимый республик свободных… В ту пору к геологам государство относилось совершенно иначе.

Услышать друг друга

Сергей Донской, пять месяцев назад назначенный министром природных ресурсов и экологии России, говорил с высокой трибуны съезда правильные слова о том, что геология является приоритетным направлением государственной политики. О поистине несметных запасах нефти, газа, угля, никеля, меди, редкоземельных металлов, обеспечивающих стратегическую безопасность России и позволяющих нашей стране занимать ведущие позиции в мире. О высокопрофессиональном многотысячном геологическом сообществе, создавшем эту уникальную минерально-сырьевую базу.

— Вместе с тем, — сделал театральную паузу министр, — огромный минерально-сырьевой потенциал страны, обеспечение его дальнейшей устойчивости в условиях процессов глобализации и обострения конкуренции на международных рынках требует от нас ещё больших сил и серьёзных усилий! Уверен, на главные вызовы времени мы сумеем ответить совместными усилиями государства, бизнеса и геологического сообщества. Важно быть вместе, работать вместе, слышать друг друга! Мы обладаем богатствами, которым может позавидовать любая держава! Нужно только умело распорядиться ими и эффективно использовать эти ресурсы как для развития геологоразведочной отрасли, так и для экономики в целом.

Примерно те же слова делегаты слышали на предыдущих съездах. Говорили их ушедшие ныне в отставку министры.

Одни слова — дел не видно

Сергей Миронов, руководитель фракции «Справедливой России» в Государственной Думе РФ, напомнил, что и сам он профессиональный геолог, горный инженер-геофизик с 18-летним полевым стажем. «В то прекрасное время 1960-1970-х, — расчувствовался почётный гость съезда, — профессия геолога воспевалась в фильмах, газетах и книгах. Это было престижно, все мы прекрасно понимали, насколько нужна эта специальность для нашей родины. Последнее время, к сожалению, происходит снижение рейтинга этой уважаемой профессии. О чём свидетельствуют кадровые проблемы»…

— Большую тревогу вызывает сокращение поисковых работ, — делится наболевшим депутат. — Воспроизводство большинства видов полезных ископаемых последние десятилетия существенно отстаёт от добычи, но даже в тех случаях, когда наблюдается положительный тренд, восполнение запасов происходит за счёт сырья более низкого качества. Низкая результативность обусловлена как отсутствием интереса вертикально-интегрированных компаний к проведению масштабных геолого-поисковых работ, так и крайне низким государственным финансированием геологоразведки. Развитие отрасли тормозит моральный и физический износ технических средств, а сокращение бюджетных затрат на проведение НИОКР приводит к свёртыванию прикладной геологической науки. Как следствие — российская геология рискует существенно отстать от темпов развития геологии в странах-конкурентах.

Сергей Миронов набросал на нескольких листах целый комплекс первоочередных мер по спасению отрасли. Вместо устаревших Основ государственной политики в области использования минерального сырья и недропользования предлагается разработать новые Основы госполитики геологического изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы, прописав в федеральном бюджете целевую строку финансирования. Принять Горный кодекс. Разграничить ответственность государства и бизнеса за геологическое изучение недр, усовершенствовав механизм лицензирования. Организовать экспертизу технических и технологических проектов освоения месторождений, придав ей статус государственной экспертизы. Создать единый орган по управлению государственным фондом недр — министерство геологии и недропользования.

— Настаивал, настаиваю и буду настаивать на этом! — срывает аплодисменты зала политик. — А пока решение о создании министерства не принято, необходимо срочно назначить квалифицированного специалиста на должность генерального директора созданной по нашей с вами инициативе «Росгеологии», передав госкорпорации средства на геолого-поисковые работы. Сегодня здесь пока только слова, дел мы не видим.

Проедаем запасы

Ударился в воспоминания и Ралиф Сафин, некогда вице-президент «ЛУКОЙЛа», а последние 10 лет член Совета Федерации. Свою молодость после окончания Уфимского нефтяного института он провёл в Сибири. При нём открывались Фёдоровское и Повховское месторождения, легендарный Самотлор. «Сотни тысяч людей ехали в Западную Сибирь, — с сильным акцентом повествует сенатор, — где строились десятки городов и посёлков. Институты учили будущих нефтяников, геологов, экономистов, которые необходимы были Советскому Союзу. Стране нужна была нефть, и добывали мы лучшую её часть. Не зная, куда девать попутный газ, сжигали его в факелах»…

— Все слова, сказанные Сергеем Мироновым, это чистая правда, — подтвердил Ралиф Сафин. — Мы до сих пор проедаем те ещё запасы. Для геологического изучения нужны огромные инвестиции. К сожалению, условий, чтобы частные компании занимались такими вещами, не создано. Да и само государство явно недостаточно финансирует геологоразведку.

Тягловая лошадь

— Минерально-сырьевая база — это та лошадка, которая тащит весь воз нашей экономики, — начал своё выступление Иван Никитчук, первый заместитель председателя комитета Госдумы РФ по природным ресурсам, природопользованию и экологии. — Геологическая отрасль требует огромного внимания и поддержки. Если этого не будет, то мы вообще можем остаться без ничего. Могу только поддержать Сергея Миронова, который говорил о необходимости создания министерства геологии. Абсолютное большинство депутатов Госдумы, особенно в нашем комитете, согласны с этой идеей.

Депутат едва успевал загибать пальцы, называя существующие в отрасли беды. «Это кадровая проблема, — перечислял Иван Никитчук, — проблема состояния техники и технологий, очень болезненная проблема финансирования. Необходимы наши общие усилия, чтобы достучаться до правительства. И правильно говорили выступающие: отставание в геологии грозит нам катастрофой. Мы знаем проблемы и обязаны их решить.

От съезда к съезду

Александр Попов, руководитель Федерального агентства по недропользованию, на правах председателя оргкомитета съезда подвёл итоги последней четырёхлетки. «Многие важные рекомендации предыдущего съезда выполнены, — рапортует чиновник. — Разработана и одобрена Правительством РФ Стратегия развития геологической отрасли до 2030 года. Восстановлена структура Российского государственного геологического фонда, что упростило доступ к фондовой информации. Приостановлена приватизация геологических предприятий. Создан государственный холдинг «Росгеология». Снят ряд ограничений по освоению запасов на флангах и нижележащих горизонтах действующих месторождений. Введён газопровод «Северный поток», что обезопасило поставки ямальского газа в Европу. Запущен нефтепровод Восточная Сибирь — Тихий океан. На Ямале введено уникальное Бованенковское месторождение. Сделаны первые шаги по освоению арктического шельфа»…

— Вместе с тем значительная часть рекомендаций VI съезда геологов так и осталась нереализованной, — признаёт Александр Попов. — Более того, отрасль в очередной раз стоит перед сложным выбором — либо идти по пути дальнейшего сокращения финансового участия государства в воспроизводстве минерально-сырьевой базы с одновременным усилением регулятивных функций (инвестировать в геологоразведку в этом случае обязан недропользователь), либо наращивать роль государства за счёт кратного увеличения бюджетного финансирования. Во втором случае возможным источником средств могут стать специальные отчисления недропользователей в фонд воспроизводства запасов или направление части НДПИ на осуществление геологоразведочных работ.

Александр Попов считает также возможным привлечение к геологоразведке малого и среднего бизнеса. «Не секрет, что в развитых странах, — замечает глава Роснедр, — поисковыми работами занимаются в основном небольшие частные компании на условиях коммерческого риска. Чтобы в России возникли такие компании, а поисковые работы превратились в коммерческую деятельность, в законодательство о недрах необходимо внести целый ряд кардинальных изменений».

Откровенная халтура

— Ситуация в отечественной геологии подошла к рубежу, когда необходимо делать принципиальные выводы, — провозглашает Виктор Орлов, в прошлом министр природных ресурсов России, а ныне президент Российского геологического общества. — Либо мы продолжаем успокаивать себя и власть приростом запасов нефти и газа, получаемым порой даже без проведения геологоразведочных работ, либо пересматриваем минерально-сырьевую политику, выстраивая дорожную карту революционного содержания.

Президент Росгео подкрепил доклады коллег говорящими цифрами: за последние 20 лет доля России в мировых запасах газа снизилась с 34% до 25%, нефти — с 15% до 7%. По мнению Виктора Орлова, опасность заключается не только в том, что мы отстаём в воспроизводстве минерально-сырьевой базы. Опасность ещё и в том, что мы теряем геологов-профессионалов, поисковиков и разведчиков. Ликвидированы отраслевые институты и конструкторские бюро, отвечавшие за техническое и технологическое развитие отрасли. Практически исчезла отраслевая экономическая наука.

— У отрасли отсутствует рыночная продукция, — раскрывает первоосновы всех проблем Виктор Орлов. — Права на пользование участками недр и месторождениями не являются у нас предметами рыночного оборота, что лишает отрасль её продукции — геологических открытий. Это одна из главных причин отсутствия в России геологических компаний, специализирующихся на поисках месторождений. Кроме того, система госзаказа вымывает не только профессионализм и опыт, но и сам интерес к поиску и открытиям, превращая работу геологов в обычное рыночное ремесло. Всё сводится к тому, чтобы сначала любой ценой получить госзаказ, а затем отчитаться за освоение средств. Поисковый результат исполнителя не волнует, чиновники примут любой, положительный он или отрицательный. В итоге качество выдаваемой информации систематически снижается. Псевдоборьба с коррупцией при распределении госзаказа порождает психологию уловок и обмана, а в ряде случаев откровенную халтуру.

Грозящая катастрофа

— Сегодня на одной руке можно пересчитать месторождения, которые открыты в советское время и которые, если умело работать, позволят в течение 5-10 лет удерживать добычу от падения, — замечает ещё один академик Алексей Конторович, научный руководитель Института нефтегазовой геологии и геофизики Сибирского отделения Российской академии наук. — Дальше прорехи и недоработки в геологоразведке сдерживать невозможно! Все те запасы, которые мы ставим на баланс последние 20 лет, в СССР назвали бы простым словом — приписки! И отправили бы по одному известному адресу — на Колыму. Мы сегодня бурим по 600-800 тысяч метров горных пород. В советской России за год бурили 8,5 миллиона метров! Мы просто проедаем остатки запасов. А дальше давайте действовать по Ленину, писать статью «Грозящая катастрофа и как с ней бороться».

Академик перебирает различные варианты спасения ситуации. «Можно сократить экспорт, — рассуждает Алексей Конторович, — но тогда затрещит и без того не самый сладкий бюджет. Можно сократить внутреннее потребление, но мы и так потребляем на душу населения в 4,5 раза меньше нефти, чем в США. Остаётся одно — волевым порядком углублять переработку нефти. Под угрозой закрытия заводов глубина в кратчайший срок должна быть увеличена с наших нынешних 70% до мировых стандартов в 95%. Тогда вместо 700 кило качественных нефтепродуктов с тонны нефти мы получим 950 кило и сможем на какое-то время сократить внутреннее потребление нефти. В это самое время усиленно занимаясь геологоразведкой».

Алексей Конторович в пух и прах разнёс разработанную год назад Минэнерго долгосрочную программу развития нефтехимии. «Как известно, есть два пути развития нефтехимии, — читает лекцию академик. — Североамериканский, когда сырьём для полимерной продукции служат этан, пропан и бутан. И европейский, когда сырьём для нефтехимии служит нафта, бензиновые фракции. СССР в 1958-м после известного доклада Никиты Хрущёва на пленуме ЦК КПСС пошёл по второму пути. Но тогда у нас не было жирного газа, и это было правильное решение. Сегодня же, по оценкам нашего института, перепроверенным «Газпромом», на Ямале ежегодно можно получать по 140-150 миллиардов кубов жирного газа в год. Значит, на Севере Западной Сибири надо срочно создавать новую отрасль промышленности. Теперь не достаточно просто подготовить газ к транспорту — надо его переработать, отделив этан, пропан, бутан, и решить, что делать с этими фракциями. В планах государства до 2030 года ничего этого нет!»

— Тут сидит мой друг, директор главного геологического нефтяного института нашей страны, — продолжал Алексей Конторович, уже вдвое превысивший отведённое на выступление время. — Если вы возьмёте его прогнозные оценки, то выяснится, что нефти в Западной Сибири хватит ещё на сотню лет. А нефтяные компании не хотят вести там геологоразведочные работы. Если мы ошиблись, существенно завысив оценку запасов, тогда должны честно сказать об этом родному правительству. Если же наш прогноз верен, то никак нельзя сворачивать геологоразведочные работы в Западной Сибири!

Примочки не помогают

Следом за учёными слово получили недропользователи. Александр Наталенко, бывший заместитель министра природных ресурсов, а ныне председатель совета директоров «НОВАТЭКа», отметил, что перечисляемые докладчиками проблемы давно набили оскомину. «Государство хронически опаздывает с принятием важных для развития отрасли решений, — делает вывод заслуженный геолог России. — Это 10-15-летнее опоздание приводит к тому, что отрасль деградирует быстрее, чем мы принимаем решение. Примем, но поздно, когда стадия болезни уже критическая, и примочки не помогают».

Не мог Александр Наталенко не ответить и на упрёки в адрес добывающих компаний, которые якобы не желают вкладываться в геологоразведку. «Наша компания инвестирует в геологоразведку по 8 миллиардов рублей ежегодно, — оправдывается председатель совета директоров. — За шесть лет открыли 9 новых месторождений. К сожалению, до 35 миллиардов кубов, не больше. Открыли 30 новых залежей на уже разрабатываемых месторождениях. Создали научно-технический центр в Тюмени»…

— Что мешает? — переходит в наступление Александр Наталенко. — Возьмём континентальный шельф — я говорю о территориях, куда мы могли бы выйти с геологоразведкой, но законодательство запрещает частным компаниям, в том числе и российским, работать на шельфе. Смотрим на Заполярье — начальный ресурсный потенциал, безусловно, высокий, но как поставить там работы? Инфраструктура нулевая. К тому же мы ограничены критериями участков недр федерального значения. По газу — это всё, что выше 50 миллиардов кубов. Глупость несусветная! Зачем государству регулировать такую чепуху? Что такое для Заполярья месторождение в 50 миллиардов кубов? Это от силы 1,5 миллиарда кубов годовой добычи. Какую инфраструктуру на этом окупишь? С такими критериями нам одновременно пришлось бы вовлечь в геологическое изучение сотню участков недр — не федерального значения, только тогда мы сможем выйти на формирование сырьевой базы, которая позволит нам принять инвестиционное решение о последующей разработке.

Не многим лучше ситуация с геологией и в Надым-Пур-Тазовском междуречье. «Район инфраструктурно обеспечен, — соглашается Александр Наталенко. — Вместе с тем он предельно истощён. Какие могут быть здесь ограничения по геологоразведке? Любой здравомыслящий человек скажет: никаких! Снять все ограничения по глубине и ширине, изучать недра вдоль и поперёк, ввести заявочный принцип проведения геологоразведки. Нет, государство и здесь исхитряется проводить аукционы, пытаясь одну формулу наложить на всю страну. Признаюсь, нам разрешили в виде большого одолжения прирезать территорию на разрабатываемом месторождении, если залежь вдруг выйдет за пределы контура. Но только один раз и если запасы не превысят 20% от первоначально учтённых. Да вся эксплуатация любого месторождения — это сплошная геологоразведка! Ну кому это надо в истощённых районах? Что вы делаете? Как геолог с 45-летним стажем я этого просто не понимаю!»

Государство теряет контроль

Три дня продолжался VII Всероссийский съезд геологов. И все три дня его участники говорили о проблемах, которые Виктор Орлов образно назвал чёрными метками российской геологии. После серии нелицеприятных выступлений Александр Попов не выдержал и вышел на трибуну.

— Для меня это впервые в жизни, — разоткровенничался выпускник Тюменского индуса, прошедший за четверть века путь от помбура Нефтеюганского УБР до руководителя Роснедр. — До сих пор я был в вашей шкуре, а теперь попал в органы власти. Выслушав выступления наших мудрецов-академиков, наших аксакалов-геологов, я всё-таки хотел бы встать на сторону государства. Мы говорим: давайте всё раздадим, отменим лицензии, и всё будет прекрасно. Но, отработав пять месяцев в Роснедрах и углубившись в вопросы лицензирования разработки месторождений, я увидел: государство теряет контроль над своими запасами. Я первым делом задал вопрос, какие запасы у нас активны, а какие пассивны, мне до сих пор не могут на него ответить. Какие запасы недропользователь разрабатывает, а какие не разрабатывает? Нет ответа. Мы 10 лет сочиняем новую классификацию запасов, которая бы оценивала не только их количество, но и качество, и никак не можем её разработать.

Дальше — больше. При подготовке долгосрочных программ социально-экономического развития собственной страны применяется зарубежная оценка запасов. «Разве это дело? — взывает к благоразумию делегатов Александр Попов. — Первая задача, которую я поставил, — создать объективную классификацию, она должна чётко отражать текущее состояние запасов. Второе: мы все согласны, что геологоразведку надо нарастить хотя бы в 3-4 раза. Кто будет инвестировать? Все запасы розданы недропользователям, но большинство запасов не вовлекается в разработку. Ни поиск, ни разведка не ведётся. Наш головной научно-исследовательский геологический нефтяной институт проанализировал состояние ресурсной базы. Оказалось, в Западной Сибири 50% всех ресурсов страны, а мы идём на шельф. На шельф, конечно, идти надо, но что же мы Западную Сибирь отметаем? Не будем заниматься здесь доразведкой?» Кто ответит на все эти вопросы?

Фото РИА «Новости».

Виктор Орлов, президент Российского геологического общества:

«Каждый этап жизни отечественной геологии приносит нам новые проблемы и сохраняет как чёрные метки проблемы нерешённые. Мы знаем, что руководство страны в курсе основных проблем. Правда, острота проблем притупляется по мере передачи их снизу вверх по органам власти. Поэтому и нужны такие массовые и представительные встречи в формате съезда. Хотя бы один раз в четыре года, чтобы нас услышали».

Нужно большее внимание уделять вопросам геологоразведки. Полностью переложить эту работу на частные компании, которые вроде бы должны заботиться о своих запасах, не очень эффективно. Если мы хотим думать о будущем страны, о восстановлении минерально-сырьевой базы, то, конечно, нужно вкладывать именно государственные средства.

Владимир Путин.

Источник: Андрей Фатеев, Тюменские известия №201 (5643) от 09.11.2012