Если бы я получил эту информацию из третьих рук, то вряд ли поверил. Однако исходит она от самого что ни на есть первейшего источника – Андрея Макарова, председателя Комитета Госдумы РФ по бюджету и налогам. Так что сомневаться не приходится.
К федеральному бюджету основное внимание публики обычно приковано в период подготовки и обсуждения в парламенте. Конечно, эти этапы важны, однако не менее злободневно и то, как наши с вами налоги государство тратит, когда бюджет принят, а деньги выделены. Факты, которые приводит Макаров, вопиют о том, что любая домохозяйка распорядилась бы ими гораздо умнее.
Уже второй год бюджет верстается на основе государственных программ. Посмотрим, как они выполняются в нынешнем году. Вот, например, сказал Макаров «Радио BFM», на развитие промышленности выделено более 152 млрд руб. За первое полугодие освоено 29%, а за 9 месяцев – 47%. По некоторым программам картина еще плачевнее. Станкоинструментальная: освоено ноль за 9 месяцев. Химический комплекс – тоже ноль. Транспортное машиностроение: за полгода 25%, за 9 месяцев 35%. Редкоземельные металлы – за полгода 12%, за девять месяцев 29%…
Вроде бы принята программа импортозамещения. И не только в аграрном комплексе, но и в машиностроении. И как она выполняется, например, в Калининградской области, где положение острее, нежели в других регионах? Выделено в этом году 12,7 млрд, за полгода освоено 6%, за 9 месяцев – 23%. Дальневосточная программа за полгода исполнена и вовсе на 1,6%, хотя разворот на восток провозглашен хитом развития.
Не лучше ситуация выглядела и в 2013 году. На 38 госпрограмм потратили 57% бюджета (в 2014 г. – 75%, а с 2015 г. будут все 95%), однако лишь по пяти программам реализованы все или почти все меры. Эффективность трех была низкой, остальных – средней. Надо учесть: эффективность, на языке чиновников, относится лишь к расходованию денег, а вовсе не к результату воздействия программ на экономику. Сегодня нет ни одного ведомства, для которого было бы важно увеличение доходов, а не расходов, говорит Татьяна Голикова, глава Счетной палаты. По её словам, «никто за все время моей работы в Минфине и в правительстве не встал и не сказал: предлагаю увеличить доходы, которые мы администрируем! Все говорят только о расходах».
Вот и министр финансов Силуанов вынужден признать, что «пока не удалось сделать из госпрограмм инструмент управления отраслевой политикой, они по-прежнему служат инструментом получения дополнительного финансирования».
– Вдумайтесь, – возмущается Макаров, – на 1 января 2014 года Минфин не имеет отчетности о том, как истрачено 2,3 триллиона бюджетных рублей! Причем 95% этих средств министерства и ведомства вбухали в авансовые платежи на следующий год, чтобы им не снизили финансирование до достигнутого уровня. О какой эффективности можно говорить?! Это гораздо хуже, чем воровство. Если украли – хоть кому-то польза, а когда просто зарыли в землю – это бессмысленно, пользы никому, даже жуликам.
Зарыли в землю – это не образ. Как известно, бюджетные деньги – огромное спасибо бюрократическим барьерам! – доходят до адресатов в лучшем случае во второй половине года, а в худшем – в конце. И тогда исполнители пускаются во все тяжкие, только чтобы истратить до копеечки. В том числе по сметам и тарифам, завышенным в разы. За это низкий поклон мудрым депутатам Госдумы, которые приняли законы, регулирующие всю цепочку прохождения и использования бюджетных денег. Например, госзакупки. Свежая проверка Счетной палаты показала, что за 9 месяцев текущего года закон о госзакупках нарушали около 400 раз только по крупным контрактам, что обошлось примерно в 112 млрд руб. Нарушали, замечу, потому, что жить иначе нельзя. Но ведь нам внушали, что в первоначальный закон внесены поправки, устранившие былые благоглупости! Увы, говорят аудиторы, меньше их не стало, как и нарушений закона. По словам аудитора Максима Рохмистрова, «задача по регулированию всего цикла закупок в течение 2014–2015 годов выполнена не будет».
Чтобы триллионы не казались читателю абстрактными, напомню: федеральный бюджет этого года равен 15 трлн руб. На днях глава Минфина г‑н Силуанов заявил, что из-за санкций экономика страны теряет за год $40 млрд. Положим, так оно и будет, хотя некоторые эксперты говорят, что убытки будут больше. При всей приблизительности моего дилетантского расчета, если перевести «зеленые» в российскую валюту по условному курсу 40 руб./долл., получим 1,6 трлн, потерянных от санкций. Конечно, не все 2,3 трлн дебиторской задолженности главных распорядителей бюджетных средств, о чем говорил Макаров, вылетят в трубу, но большей части страна не досчитается. Вот и получается, что нынешняя бюрократическая машина государства вредит стране почти так же, как западные санкции, если не сильнее, потому что одновременно страдает и социальная сфера.
Но и это – не все потери. Когда рулевых экономики, а также авторов и исполнителей госпрограмм спрашивают, когда бюджетные деньги окупятся и с какой выгодой, они и вовсе вздевают руки к небу. А это значит, что размазанные дальновидными государственниками во времени и пространстве наши налоги не дадут той отдачи, которую страна получила, будь управление экономикой разумным. Вот здесь кроется и дополнительный ущерб, который система преподносит всем нам. И сумма его, никому точно неведомая, еще больше перекроет ущерб от санкций. Так что пришлись они весьма кстати: есть на кого списать убытки.
«Самое сложное, – сказала г‑жа Голикова, докладывая в сентябре президенту Путину итоги проверки Счетной палатой исполнения госпрограмм, – это сбалансированность общеэкономических показателей: количество высокопроизводительных рабочих мест, производительность труда, доля высокотехнологичных отраслей и инвестиций в ВВП. Это показатель комплексный, и его нет ни в одной программе. И как мы его будем оценивать – достаточно сложно представить». Например, производительность труда отражена лишь в 11 программах из 40. Добавлю, что в десятке лидеров по этому показателю нет ни одной госкомпании.
Если система напоминает телегу на трех колесах, то всё время требуется вмешательство свыше. Такие ситуации весьма красноречиво иллюстрируют общее положение вещей. Расскажу лишь об одной. В середине октября президент Путин, по дороге из Пекина в Австралию, на заседание G20, заехал во Владивосток, где провел совещание на суперверфи «Звезда». Приставку «супер» она получила не зря. Проект замышлялся грандиознейшим. Пять лет на базе военной верфи создавали предприятие, которое совместно с корейцами должно было строить мощные танкеры, газовозы, суда ледового класса, буровые платформы и т. д. Но в 2012 г. вдруг выяснилось, что планы освоения месторождений углеводородов на шельфах, главным образом – арктических, весьма неопределенные. Надо же, и кто бы мог подумать?! Однако корейцы к такому форс-мажору не привыкли и из проекта вышли. Почти два года «Звезду» то ли строили, то ли не строили, хотя в августе 2013 г., не без вмешательства президента, к проекту приставили «Роснефть» и Газпромбанк. А нынешним летом Владимир Путин своим указом определил окончательный состав участников.
И вот месяц назад, на совещании с участием президента, вдруг выяснилось, что у «Звезды» нет пакета заказов до 2018 г. по гражданским проектам, хотя в качестве «якорного заказчика» фигурировала «Роснефть». Суперверфь строят уже несколько лет, но только сейчас Мантурова, главу Минпрома, осенило: нужно, мол, скорректировать производственную программу «Звезды», «ориентируясь на то, что мы умеем строить быстро, качественно и на высоком уровне». Оказывается, «газовозы или тяжелые нефтяные танкеры – не та номенклатура, на которую должны рассчитывать наши судостроители». А коли нет заказов – не вполне понятны и производственная, и финансовая модели будущего предприятия. Подо что его строить и на чьи деньги выпускать суда?
Между тем первая очередь «Звезды» должна финишировать в 2016 г., а вся верфь – к 2020 г. Общая стоимость оценивается более чем в 110 млрд руб., в том числе бюджетных.
Словом, только получив очередную взбучку от президента страны, участвующие в заседании вице-премьер Рогозин, министр Мантуров, президент «Роснефти» Сечин, президент объединенной судостроительной корпорации Рахманов и чиновники рангом пониже остались утрясать несуразности. По словам г‑на Мантурова, дальше тратить миллиарды «смысла не имеет, это затраты, которые никогда не окупятся». Но тем не менее тратили уже пять лет! А мы говорим: санкции…
Однако на каждую программу, какой бы важной и капиталоемкой она ни была, президента страны не хватит. Вместо ручного управления экономикой должна работать система, которая не выстраивается уже много лет. В мире давно стало аксиомой, что государство – плохой бизнесмен. Но в России оно в той или иной степени, по разным оценкам, владеет от 60 до 80% активов. Увы, примеров наподобие дальневосточной «Звезды» не счесть, и страна от этого не богатеет. Экономисты спорят, застой у нас или рецессия? Чиновники и сенаторы на слушаниях в Совете Федерации признали, что в стране есть риск повторения кризиса 2008–2009 годов. На днях Standard & Poor's, одно из ведущих мировых рейтинговых агентств, представило в Москве доклад, где отмечено: не санкции и не дешевая нефть, а «непрозрачность госуправления и снижение качества регуляторных решений – единственная существенная угроза суверенному рейтингу РФ».
Положение мог бы поправить частный бизнес. Что с ним происходит – об этом в следующий раз.
Источник: Тюменская Правда